Неточные совпадения
А она, кажется, всю жизнь, как
по пальцам, знает: ни купцы, ни дворня ее не обманут, в городе всякого насквозь видит, и в жизни своей, и вверенных ее попечению девочек, и крестьян, и в кругу знакомых — никаких ошибок не делает, знает, как где ступить, что сказать, как и своим и чужим добром распорядиться! Словом, как
по нотам играет!
— Видите, какая я хорошая ученица. Теперь этот частный вопрос о поступках, имеющих житейскую важность, кончен. Но в общем вопросе остаются затруднения. Ваша книга говорит: человек действует
по необходимости. Но ведь есть случаи, когда кажется, что от моего произвола зависит поступить так или иначе. Например: я
играю и перевертываю страницы
нот; я перевертываю их иногда левою рукою, иногда правою. Положим, теперь я перевернула правою: разве я не могла перевернуть левою? не зависит ли это от моего произвола?
В заключение раскрыли в зале рояль, на пюпитр положили
ноты и зажгли
по обе стороны свечи, как будто сейчас
играли.
В учителя он себе выбрал,
по случаю крайней дешевизны, того же Видостана, который, впрочем, мог ему растолковать одни только
ноты, а затем Павел уже сам стал разучивать, как бог на разум послал, небольшие пьески; и таким образом к концу года он
играл довольно бойко; у него даже нашелся обожатель его музыки, один из его товарищей,
по фамилии Живин, который прослушивал его иногда
по целым вечерам и совершенно искренно уверял, что такой игры на фортепьянах с подобной экспрессией он не слыхивал.
— Да, театр, но только не дурацкий, разумеется, как обыкновенно
играют на благородных спектаклях, а настоящий, эстетический, чтобы пиесу, как оперу,
по нотам разучить.
— Мой каприз! — говорила ему Олимпиада,
играя его курчавыми волосами или проводя пальцем
по тёмному пуху на его губе. — Ты мне нравишься всё больше… У тебя надёжное, твёрдое сердце, и я вижу, что, если ты чего захочешь, — добьёшься… Я — такая же… Будь я моложе — вышла бы за тебя замуж… Тогда вдвоём с тобой мы разыграли бы жизнь, как
по нотам…
— Ja, ja, — заметил г. Ратч, который, впрочем, тоже слушал внимательно, — romantische Musik! [Да, да, романтическая музыка! (нем.).] Это нынче в моде. Только зачем нечисто
играть! Э? Пальчиком
по двум
нотам разом — зачем? Э? То-то; нам все поскорей хочется, поскорей. Этак горячей выходит. Э? Блины горячие! — задребезжал он, как разносчик.
По-прежнему
играл он машинально и брал не больше пяти-шести
нот; как будто свирель попала ему в руки только первый раз, звуки вылетали из нее нерешительно, в беспорядке, не сливаясь в мотив, но Мелитону, думавшему о погибели мира, слышалось в игре что-то очень тоскливое и противное, чего бы он охотно не слушал.
Эта виолончель знает
ноты, но не хочет знать души! Можно ли поручать этот нежный и мягкозвучный инструмент людям, не умеющим чувствовать?
По всему лицу дирижера забегали судороги, и свободная рука вцепилась в пюпитр, точно пюпитр виноват в том, что толстый виолончелист
играет только ради денег, а не потому, что этого хочется его душе!
И после обеда
играла наверху невидимая мама, не совсем уверенно разбираясь в незнакомых
нотах, а дети танцевали, и мисс Молль кружилась, как цирковая лошадь на арене, а сам Норден раза два прошелся
по комнате, подражая приемам балетного танцора и комически утрируя их.
С утра до вечера цельный день трубы курлычут, флейты попискивают. Потому команда, помимо своей порции, еще и в городском саду
по вольной цене
по праздникам
играла. А тут еще и особливый случай привалил: капельмейстер, прибалтийский судак, хочь человек вольнонаемный, однако
по службе тянулся, — вальс собственного сочинения ко дню именин полковой командирши разучивал, «Лебединая прохлада» — на одних тихих
нотах, потому в закрытом помещении у командира нельзя ж во все трубы реветь…
— Ладно, рижский бальзам… Барак я тебе приспособлю. Только дай мне, братец, прибалтийское слово, что в воскресенье в городском саду сверх комплекта ты мне «Лебединую прохладу» на громких
нотах сыграешь… Тихая музыка меня не берет… а я уж
по тебе, как помрешь, панихидный молебен
по первому классу закажу.
По рукам, что ли?